Все шестеро вели себя как ни в чем не бывало, будто ничего и не случилось. Но в душе каждого бушевала буря. 

Мысли носились как белки в колесе... 

Что же дальше? Что дальше? Кто следующий? 

Кто? 

Интересно, удастся ли? Но попытаться стоит. Только бы успеть. Господи, только бы успеть... 

Помешательство на религиозной почве, не иначе... Посмотреть на нее, и в голову не придет... А что, если я ошибаюсь? 

Это безумие... Я схожу с ума. Куда-то запропастилась шерсть, запропастился алый занавес из ванной - - не могу понять, кому они могли понадобиться. Ничего не понимаю... 

Вот дурак, поверил всему, что ему рассказали. С ним обошлось легко... И все равно надо соблюдать осторожность. 

Шесть фарфоровых негритят... только шесть -- сколько их останется к вечеру? 

-- Кому отдать последнее яйцо? 

-- Джему? 

-- Спасибо, я лучше возьму еще ветчины. 

Все шестеро, как ни в чем не бывало, завтракали. 

Глава двенадцатая 

Завтрак кончился. Судья Уоргрейв, откашлявшись, внушительно сказал своим тонким голоском: 

-- Я думаю, нам стоит собраться и обсудить создавшееся положение -- скажем, через полчаса в гостиной. 

Никто не возражал. Вера собрала тарелки. 

-- Я уберу со стола и помою посуду, -- сказала она. 

-- Мы перенесем посуду в буфетную, -- предложил Филипп. 

-- Спасибо. 

Эмили Брент поднялась было со стула, охнула и снова села. 

-- Что с вами, мисс Брент? -- спросил судья. 

-- Мне очень жаль, -- оправдывалась Эмили Брент, -- я хотела бы помочь мисс Клейторн, но никак не могу. 

У меня кружится голова. 

-- Кружится голова? -- доктор Армстронг подошел к ней. -- Это вполне естественно. Запоздалая реакция на потрясение. Я, пожалуй, дам вам... 

-- Нет! -- выпалила она. Все опешили. Доктор Армстронг густо покраснел. 

На лице старой девы был написан ужас. 

-- Как вам будет угодно, -- сухо сказал Армстронг. 

-- Я не хочу ничего принимать, -- сказала она. -- Просто посижу спокойно, и головокружение пройдет само собой. 

Когда кончили убирать со стола, Блор обратился к Вере: 

-- Я привык заниматься хозяйственными делами, так что, если хотите, мисс Клейторн, я вам помогу. 

-- Спасибо, -- сказала Вера. 

Эмили Брент оставили в гостиной. 

Какое-то время до нее доносился приглушенный гул голосов из буфетной. Головокружение постепенно проходило. Ею овладела сонливость, она чувствовала, что вот-вот заснет. У нее жужжало в ушах... а может быть, в комнате и впрямь что-то жужжит? Она подумала: "Кто это так жужжит -- пчела или шмель? -- И тут взгляд ее упал на пчелу, ползущую по окну. -- Сегодня утром Вера Клейторн что-то говорила о пчелах. 

Пчелы и мед... Она обожает мед. Взять соты, положить в марлевый мешочек. И вот уже мед капает, кап-кап-кап... 

Кто это в комнате... С него капает вода... Это Беатриса Тейлор вышла из реки. Если повернуть голову, она ее увидит... 

Но почему ей так трудно повернуть голову?.. 

А что если крикнуть?.. Но она не может крикнуть. В доме нет ни души... Она совершенно одна..." И тут она услышала шаги за спиной... приглушенные шаркающие шаги, нетвердые шаги утопленницы... Резкий запах сырости защекотал ей ноздри... А на окне все жужжала и жужжала пчела. И тут она почувствовала, как ее что-то укололо. Пчела ужалила ее в шею... 

Тем временем в гостиной ждали Эмили Брент. 

-- Может быть, мне пойти привести ее? -- предложила Вера. 

-- Минуточку! -- остановил ее Блор. 

Вера села. Все вопрошающе посмотрели на Блора. 

-- Послушайте, -- начал он, -- по-моему, пора прекратить поиски -- убийца сидит сейчас в столовой! Пари держу, что во всех убийствах виновата старая дева. 

-- Но что ее могло на них толкнуть? -- спросил Армстронг. 

-- Помешательство на религиозной почве. Что скажете вы, доктор? 

-- Возможно, вы правы. Опровергнуть вас я не могу. Но хочу напомнить, что у нас нет доказательств. 

-- Она очень странно вела себя, когда мы готовили завтрак, -- сказала Вера. -- У нее и глаза стали какие-то такие... -- она передернулась. 

-- Это еще не доказательство, -- прервал ее Ломбард -- Все мы сейчас немного не в себе. 

-- Потом, когда нам были предъявлены обвинения, она одна отказалась дать какие-либо объяснения. Почему, спросите вы меня? Да потому, что ей нечего было объяснить. 

-- Ну, дело обстоит, не совсем так, -- сказала Вера. -- Позже она мне рассказала эту историю. 

-- И что она вам поведала, мисс Клейторн? -- спросил судья Уоргрейв. 

Вера пересказала историю Беатрисы Тейлор. 

-- Вполне достоверная история, -- заметил судья. -- У меня бы она не вызвала никаких сомнений. Скажите, пожалуйста, мисс Клейторн, мучит ли мисс Брент чувство вины, испытывает ли она раскаяние, как, на ваш взгляд? 

-- По-моему, нет, -- сказала Вера. -- Смерть девушки оставила ее безразличной. 

-- Ох уж мне эти праведницы! Вот у кого не сердце, а камень -- это у таких вот старых дев. Объясняется все самой обыкновенной завистью, -- сказал Блор. 

Судья прервал его: 

-- Сейчас без десяти одиннадцать. Пожалуй, лучше всего будет, если мы попросим мисс Брент присоединиться к нам. 

-- Вы что же, так и собираетесь сидеть сложа руки? -- спросил Блор. 

Судья сказал: 

-- Не понимаю, чего вы от нас ждете. Наши подозрения пока ничем не подкреплены. И все же я попрошу доктора Армстронга особенно внимательно следить за мисс Брент. А теперь давайте пройдем в столовую. 

Эмили Брент по-прежнему сидела в кресле, спиной к ним. Правда, она не обратила внимания на их приход, но в остальном ничего подозрительного они не заметили. Лишь обойдя кресло, они увидели ее лицо -- распухшее, с синими губами и выпученными глазами. 

-- Вот те на, да она мертва! -- вырвалось у Блора. 

-- Еще один из нас оправдан, увы, слишком поздно, -- послышался невозмутимый голос судьи Уоргрейва. 

Армстронг склонился над покойной. Понюхал ее губы, покачал головой и приподнял ей веки. 

-- Доктор, отчего она умерла? -- нетерпеливо спросил Ломбард. -- Ведь когда мы уходили, ее жизни вроде бы ничего не угрожало. 

Армстронг разглядывал крошечную точку на шее Эмили Брент.