Восемь пар глаз уставились на Блора. Подозрительно, сердито. Антони Марстон, сжав кулаки, двинулся было к нему. 

-- Это твои шуточки, подлюга? Отвечай! 

Блор откинул голову, упрямо выдвинул тяжелую челюсть. 

-- Вы ошиблись адресом, господа, -- сказал он, -- у меня есть с собой удостоверение личности -- вот оно. Я -- бывший чиновник отдела по расследованию уголовных дел Скотланд-Ярда. Теперь я руковожу сыскным агентством в Плимуте. Сюда меня пригласили по делу. 

-- Кто вас пригласил? -- спросил Уоргрейв. 

-- Оним. Вложил в письмо чек -- и немалый -- на расходы, указал, что я должен делать. Мне было велено втереться в компанию, выдав себя за гостя. Я должен был следить за вами -- ваши имена мне сообщили заранее. -- Вам объяснили почему? 

-- Из-за драгоценностей миссис Оним, -- удрученно сказал Блор, -- миссис Оним! Чтоб такой стреляный воробей, как я, попался на мякине. Да никакой миссис Оним и в помине нет. 

Судья снова погладил верхнюю губу, на этот раз задумчиво. 

-- Ваши заключения представляются мне вполне обоснованными, -- сказал он, -- Алек Норман Оним! Под письмом мисс Брент вместо фамилии стоит закорючка, но имена написаны вполне ясно -- Анна Нэнси -- значит, оба раза фигурируют одинаковые инициалы: Алек Норман Оним -- Анна Нэнси Оним, то есть каждый раз -- А. Н. Оним. И если слегка напрячь воображение, мы получим -- аноним! 

-- Боже мой, это же безумие! -- вырвалось у Веры. Судья согласно кивнул головой. 

-- Вы правы, -- сказал он. -- Я нисколько не сомневаюсь, что нас пригласил на остров человек безумный. И, скорее всего, опасный маньяк. 

Глава четвертая 

Наступила тишина -- гости в ужасе застыли на своих местах. Молчание нарушил тонкий въедливый голосок судьи. 

-- А теперь приступим к следующей стадии расследования. Но прежде всего я хочу приобщить к делу и свои показания. -- Он вынул из кармана письмо, бросил его на стол. -- Письмо написано якобы от имени моей старинной приятельницы -- леди Констанции Калмингтон. Я давно не видел ее. Несколько лет тому назад она уехала на Восток. Письмо выдержано в ее духе -- именно такое несуразное, сумасбродное письмо сочинила бы она. В нем она приглашала меня приехать, о своих хозяевах упоминала в самых туманных выражениях. Как видите, прием тот же самый, а это само собой подводит нас к одному немаловажному выводу. Кто бы ни был человек, который заманил нас сюда, -- мужчина или женщина, -- он нас знает или, во всяком случае, позаботился навести справки о каждом из нас. Он знает о моих дружеских отношениях с леди Констанцией и знаком с ее эпистолярным стилем. Знает он и коллег доктора Армстронга и то, где они сейчас находятся. Ему известно прозвище друга мистера Марстона. Он в курсе того, где отдыхала два года назад мисс Брент и с какими людьми она там встречалась. Знает он и об армейских друзьях генерала Макартура, -- и, помолчав, добавил: -- Как видите, наш хозяин знает о нас не так уж мало. И на основании этих сведений он предъявил нам определенные обвинения. 

Его слова вызвали бурю негодования. 

-- Ложь!.. -- вопил генерал Макартур. -- Наглая клевета! 

-- Это противозаконно! -- вторила Вера. Голос ее пресекался. -- Какая низость! 

-- Понятия не имею, что имел в виду этот идиот! -- буркнул Антони Марстон. 

Судья Уоргрейв поднял руку, призывая к молчанию. 

-- Вот что я хочу заявить. Наш неизвестный друг обвиняет меня в убийстве некоего Эдуарда Ситона. Я отлично помню Ситона. Суд над ним состоялся в июне 1930 года. Ему было предъявлено обвинение в убийстве престарелой женщины. У него был ловкий защитник, и он сумел произвести хорошее впечатление на присяжных. Тем не менее свидетельские показания полностью подтвердили его виновность. Я построил обвинительное заключение на этом, и присяжные пришли к выводу, что он виновен. Вынося ему смертный приговор, я действовал в соответствии с их решением. Защита подала на апелляцию, указывая, что на присяжных было оказано давление. Апелляцию отклонили, и приговор привели в исполнение. Я заявляю, что совесть моя в данном случае чиста. Приговорив к смерти убийцу, я выполнил свой долг, и только. 

-- ...Ну как же, дело Ситона! -- вспоминал Армстронг. -- Приговор тогда удивил всех. Накануне он встретил в ресторане адвоката Маттьюза. "Оправдательный приговор у нас в кармане -- никаких сомнений тут быть не может", -- уверил он Армстронга. Потом до Армстронга стали доходить слухи, будто судья был настроен против Ситона, сумел обвести присяжных, и они признали Ситона виновным. Сделано все было по закону: ведь старый Уоргрейв знает закон как свои пять пальцев. Похоже, что у него были личные счеты с этим парнем. Воспоминания молниеносно пронеслись в мозгу доктора. 

-- А вы встречались с Ситоном? Я имею в виду-до процесса, -- вырвался у него вопрос; если б он дал себе труд подумать, он никогда бы его не задал. 

Прикрытые складчатыми, как у ящера, веками, глаза остановились на его лице. 

-- Я никогда не встречал Ситона до процесса, -- невозмутимо сказал судья. 

"Как пить дать врет", -- подумал Армстронг. 

-- Я хочу вам рассказать про этого мальчика -- Сирила Хамилтона, -- сказала Вера. Голос у нее дрожал. -- Я была его гувернанткой. Ему запрещали заплывать далеко. Однажды я отвлеклась, и он уплыл. Я кинулась за ним... Но опоздала... Это был такой ужас... Но моей вины в этом нет. Следователь полностью оправдал меня. И мать Сирила была ко мне очень добра. Если даже она ни в чем меня не упрекала, кому... кому могло понадобиться предъявить мне такое обвинение? Это чудовищная несправедливость... -- она зарыдала. 

Генерал Макартур потрепал ее по плечу. 

-- Успокойтесь, милочка, успокойтесь, -- сказал он. -- Мы вам верим. Да он просто ненормальный, этот тип. Ему место в сумасшедшем доме. Мало ли что может прийти в голову сумасшедшему. -- Генерал приосанился, расправил плечи. -- На подобные обвинения лучше всего просто не обращать внимания. И все же я считаю своим долгом сказать, что в этой истории про молодого Ричмонда нет ни слова правды. Ричмонд был офицером в моем полку. Я послал его в разведку. Он был убит. На войне это случается сплошь и рядом. Больше всего меня огорчает попытка бросить тень на мою жену. Во всех отношениях безупречная женщина. Словом, жена Цезаря...