Когда недели две-три назад он рассказал ей о приглашении на мужской 

уик-энд, которое Крейзел передал ему через Бретта Дилозанто, она заметила 

в ответ: "Ну что ж, если присутствие жен нежелательно, придется мне, как 

видно, самой поискать для себя развлечение, так?" Под влиянием разговора с 

Эрикой Адам стал раздумывать, не отказаться ли ему вообще от этой поездки, 

которая с самого начала не очень-то его и привлекала, - просто он уступил 

Бретту, жаждавшему познакомить его со своим другом Хэнком Крейзелом, и 

Адам принял приглашение. 

Но Эрика, судя по всему, не сумела ничего придумать на уик-энд, и, 

когда утром Адам, поднявшись с постели, стал упаковывать кое-какие вещи, 

она спросила его: 

- Тебе действительно так уж необходимо ехать? Адам сказал, что 

отказываться уже поздно: он обещал приехать, и тогда она язвительно 

спросила: 

- Мужской уик-энд - это значит вообще без женщин или только без жен? 

- Без женщин, - ответил он, не зная точно, так ли это на самом деле, 

хотя в душе почти не сомневался в обратном, потому что уже не раз бывал на 

подобных уик-эндах. 

- Ну разумеется! - Они находились на кухне. Эрика готовила кофе, 

сопровождая это грохотом кухонной посуды. - А из напитков самыми крепкими 

будут, очевидно, молоко и лимонад. 

- Будут или не будут - не в этом дело: в любом случае обстановка там 

будет куда приятнее, чем здесь, - парировал он. 

- А кто, по-твоему, в этом виноват? 

И тут Адам взорвался: 

- Не знаю я, черт возьми, кто! Но если во всем виноват я, то на 

других я, видимо, не действую так, как на тебя! 

- Тогда и отправляйся, черт возьми, к тем другим! - воскликнула 

Эрика, запустив в Адама кофейной чашкой - к счастью, без кофе, которую, 

опять же к счастью, Адам ловко поймал и спокойно поставил на стол. А 

может, никакой удачи в этом и не было, потому что Адам расхохотался, что 

еще больше взбесило Эрику. Она стремительно выскочила из кухни, с грохотом 

захлопнув за собой дверь. Кипя от злости, Адам швырнул сумку с вещами в 

машину и уехал. 

Не проехав и двадцати миль, Адам понял, что все это крайне нелепо - 

такое ощущение нередко бывает, когда посмотришь на семейные неурядицы 

некоторое время спустя. Адам знал, что, останься он дома, ссора к полудню 

была бы уже забыта. Возле Саджино настроение у Адама под влиянием хорошей 

погоды совсем улучшилось. Он позвонил домой, но никто не ответил. Видимо, 

Эрика куда-то уехала. Он решил, что позвонит позже. 

В "коттедже" на озере Хиггинса Адама встретил Хэнк Крейзел. Высокий, 

сухопарый, с поистине военной выправкой, он был элегантно и в то же время 

по-дачному одет - в тщательно отглаженных шортах и пестрой рубашке. 

Обменявшись с хозяином рукопожатием, Адам поставил машину возле семи или 

восьми уже стоявших автомобилей сплошь последних "люксовых" моделей. 

- Кое-кто приехал вчера вечером, - кивнул Крейзел в сторону машин. - 

Некоторые еще спят. Другие подъедут позже. - Он взял сумку Адама и повел 

его по выложенной тесом дорожке под навесом, которая вела от шоссе к дому. 

Сам дом производил солидное впечатление: наружные стены были сложены из 

целых бревен, фронтон покоился на массивных, отесанных топором балках. 

Внизу, на озере, у пристани покачивалось несколько лодок. 

- Мне нравится здесь у вас, Хэнк, - заметил Адам. 

- Рад это слышать. Должен сказать, здесь совсем не плохо, хотя сам я 

и руки не приложил. Дом я купил уже готовый. Владелец перестарался и был 

вынужден продать - понадобились деньги, - Крейзел криво усмехнулся. - Да 

разве всем нам они не нужны? 

Они остановились у одной из дверей, выходивших на крытую дорожку. За 

дверью оказалась обшитая полированным деревом спальня. В камине, перед 

которым стояла двухспальная кровать, уже были приготовлены дрова. 

- Считайте, вам повезло. Дело в том, что ночью здесь может быть 

холодно, - сказал Крейзел. И подошел к окну. - Я выделил вам комнату с 

красивым видом. 

- Это действительно так. - Стоя рядом с хозяином, Адам залюбовался 

светлыми, чистыми водами озера, поражавшего своей голубизной, переходившей 

у кромки песчаного пляжа в зеленоватый оттенок. Озеро Хиггинса затерялось 

среди лесистых холмов - последние километры дорога все время шла в гору, - 

и вокруг "коттеджа", да и всего озера, теснились великолепные пинии, 

европейские ели, бальзамник, американская лиственница, золотистые сосны и 

березы. Судя по открывавшемуся из окна виду, Адам догадывался, что ему 

досталась самая лучшая комната. Интересно почему. И кто, интересно, 

остальные приглашенные? 

- Когда будете готовы, - сказал Крейзел, - пожалуйте в бар. Здесь и 

кухня есть. Но никаких твердых часов для еды не существует. Есть и пить 

можно круглые сутки. И вообще заниматься чем угодно. - Распахнув дверь в 

противоположной стене комнаты, он снова криво усмехнулся. - Здесь два 

выхода: эта дверь и вон та, другая. Обе закрываются на ключ. Удобно, никто 

не видит, когда входишь или выходишь. 

- Спасибо. В случае необходимости непременно этим воспользуюсь. 

Когда Крейзел ушел, Адам вынул из сумки свои вещи и вскоре вышел 

следом за хозяином через другую дверь. Он очутился на узкой галерее, 

которая шла по верху большой жилой комнаты, задуманной и оборудованной в 

охотничьем стиле. Ряд ступеней из скальных плит, из которых был сложен 

огромный камин, вел с галереи в эту комнату. Адам сошел вниз. В большой 

комнате никого не было, и Адам направился в ту сторону, откуда доносились 

голоса. 

Он оказался на широкой, залитой солнцем веранде высоко над озером. 

Несколько человек, сбившись в кучку, о чем-то беседовали. Кто-то, заглушая 

остальных, раздраженно произнес: 

- Ей-богу, вы в этой отрасли страдаете повышенной раздражительностью. 

Вы чертовски болезненно реагируете на критику и мгновенно переходите в 

оборону. Вы поощряете эксгибиционистов, словно они величайшие мудрецы, а 

не любители саморекламы, стремящиеся увидеть свое имя в газетах или на 

экранах телевизора. Вы только взгляните на ваши годовые общие собрания! 

Это же настоящий цирк! Какой-нибудь кретин, владеющий всего одной акцией,