исполнитель. Несомненный уголовник, человек, способный на все, даже по 

мнению любящей его женщины... 

Я пришел к себе, уселся за стол, взял лист бумаги и начал рисовать на 

нем какие-то бессмысленные фигуры. Сейчас бы самый раз посоветоваться с 

кем-нибудь знающим, опытным, умным. Но Жеглов в эти "мерихлюндии" вникать 

не станет, скажет: "Опять умничаешь, Шарапов, работать надо..." - а Панков, 

как назло, выехал на два дня в Калугу на какое-то серьезное происшествие... 

А может, они втроем там, у Ларисы, чай пили перед убийством? Непохоже, 

стол явно был накрыт на двоих. Это еще само по себе не доказательство, но 

все-таки... Скорей всего, там были все же двое... И что из этого? Ну да, 

важно знать, кто там был - Груздев или Фокс? Если Груздев, тогда нет 

вопросов. И его видел сосед Липатников. А если Фокс? Его никто не видел, 

но... вещи-то у него - тоже трудно представить, что Груздев забрал вещи и 

принес их Фоксу... Тьфу, чертовщина какая-то! 

Еще раз, сначала: какие доказательства вины Груздева? Его намерение 

завладеть квартирой, получить развод. Впрочем, тут еще надо пораскинуть 

мозгами - мало ли людей хотят завладеть квартирой или получить развод? 

Сколько угодно! Но ведь они же не идут убивать ради этого? Дальше - он 

отрицает, что был в этот вечер у Ларисы. Как бы я рассуждал на его месте? 

Да очень просто: раз был там, значит, я и убил. Выходит, лучше 

отказаться... М-да-а, закруточка... Что дальше? Пистолет "байярд" в 

Лосинке. Вот тут уж не открутишься. На этом мы, в общем, и стоим сейчас. 

Что, если даже не сам убил, то потребовал от Фокса, чтобы тот немедленно 

принес ему пистолет?.. 

Прямо башка трещит, никак не могу все эти вещи в одну горсть ухватить. 

Груздев, Лариса, Фокс, Соболевская, чемодан у Верки, ящерица у Маруськи, 

пистолет в Лосинке... Груздев и Фокс, Груздев и Фокс... Постой-ка, друже, а 

почему это Груздев и Фокс у нас все время вместе, вроде близнецов 

неразлучных? А если их разлучить? Ведь Соболевская ясно сказала, что у 

Фокса с Ларисой было "серьезно". Не зря же Лариса и с работы уволилась, и 

деньги из сберкассы вдруг взяла? Тогда при чем здесь Груздев?.. Ага, при 

том, что пистолет-то все-таки у него, против такого факта не попрешь... А 

если они независимо друг от друга... 

На этом мои рассуждения прервались, потому что пришел Жеглов и начал 

накручивать со страшной силой телефон - это только он один и умел за десять 

минут позвонить в сто мест и со всеми поговорить исключительно 

содержательно: "Але, Жеглов звонит. Ну как?.. Ага, жми...", или "Але, 

Жеглов... Значитца, так: сегодня не стоит, завтра посмотрим...", или, 

наконец, "Петюня, от Гордеича привет, к нему забеги, он скажет...". Я хотел 

поделиться с ним своими сомнениями, но в это время задребезжал мой 

внутренний телефон - звонили из лаборатории дактилоскопии. Лаборантка 

сказала канцелярским голосом: 

- Передайте капитану Жеглову, что пальцевый отпечаток на бутылке 

"кюрдамира" оставлен не Груздевым, не Груздевой, а третьим лицом. Акт 

можете получить у секретаря отдела... - И положила трубку. 

Опять это треклятое третье лицо! Ох, пора бы уже с ним познакомиться! 

Я хотел передать это миленькое сообщение Жеглову, но снова меня отвлек 

внутренний телефон: 

- ОББ? Дежурный по КПЗ старший лейтенант Фурин. Числящийся за вами 

арестованный Груздев просится на допрос... 

Перешагивая, по своему обыкновению, через две ступеньки сразу, Жеглов 

мне крикнул: 

- Все, поплыл наш клиент, сейчас каяться будет! 

Я молча кивнул, хотя особой уверенности в этом не испытывал. Ну да что 

загадывать - через минуту узнаем. 

Груздева привели в следственный кабинет сразу же, он угрюмо, не глядя 

в глаза, поздоровался, опустился на привинченный табурет. Мне стула не 

было, и, хотя я мог принести его из соседней камеры, я остался на ногах, 

выглядывая в окно, из которого виднелась внутренность "собачьего дворика" - 

места для прогулок служебных собак. 

Жеглов развалился за следовательским столом, но лицо его было 

внимательным и сочувственным; я понял, что он хочет подыграть Груздеву, 

всячески войти в его положение, не раздражать его победным видом. Но 

Груздев не обращал на Жеглова ровно никакого внимания, он просто сидел на 

табурете и тоскливо молчал, бездумно уставившись в верхний переплет окна, 

сквозь которое виднелся голубой кусочек неба и длинное, похожее на 

бесконечный железнодорожный состав, облако. Жеглов понял, что разговор 

придется начинать ему - не сидеть же здесь до вечера. 

- В молчанку играть будем? - спросил он вежливым голосом. 

Груздев пожал плечами, скривив тонкие губы. 

- Дежурный доложил, что вы хотите поговорить со мной, - сказал Жеглов 

терпеливо. - Так, нет? 

- С вами или с кем-нибудь еще, мне все равно... - разлепил наконец 

губы Груздев. - С вами меньше, чем с кем бы то ни было... 

- Да почему же, Илья Сергеич? - искренне удивился Глеб. - Чем же я-то 

лично вам досадил? Ведь вот товарищ Шарапов, например, или следователь - мы 

ведь одним делом занимаемся! 

- Слушайте, бросьте вы это словоблудие! - выкрикнул Груздев и еще 

передразнил:- Де-елом вы занимаетесь! Не делом - то-то и оно, что не делом, 

невинного человека в тюрьме держите! 

- Во-она, значитца, что-о... - пропел Жеглов. Встал, подошел вплотную 

к Груздеву. - Я-то думаю, заела человека совесть, решил грех с души 

снять... А ты опять за старое! 

- Вы мне не тыкайте! - яростно закричал Груздев. - Я вас чуть не вдвое 

старше, и я советский гражданин... Я буду жаловаться!.. 

- Между прочим, это ведь все равно, как обращаться - на "ты" или на 

"вы", суть не меняется, - сказал Жеглов, возвратился к столу и уперся 

сапогом в стул. - Какая в самом деле разница будущему покойнику?.. 

Даже у меня дрожь прошла по коже от тихого и вроде ласкового голоса