![]() |
![]() |
![]() |
100 лучших книг |
Главная | Редкие книги из 100 лучших книг |
раз! В Топоркова! И так это быстро получилось, и выстрел из-под пальто тихий, что я и не понял сразу, что произошло, а он выхватил из кармана пистолет и в лицо мне им как звезданет! И сознание из меня вон! Упал я бесчувственно, а он убежал... Я хотел его спросить, как выглядит преступник, но вдруг из угла раздался тихий скрипучий голос: - Врет он вам, не падал он в бесчувствии... Это Верка сказала. Соловьев дернулся к ней, но Жеглов заорал: - Молчать! Будешь говорить, когда спрошу! - И повернулся к Верке: - А как было дело? Верка, глядя прямо перед собой, не моргая, заговорила, и лицо у нее было неподвижное, как замороженное: - Упал он на четвереньки, когда Фокс его револьвером шмякнул, а Фокс ему говорит и револьвером в затылок тычет: "Лежи на полу десять минут, если жизнь дорогаъ. И мне говорит: "Если узнаю, что это ты, сука, на меня навела лягавых, кишки на голову намотаю, а потом повешу..." И пошел... - А этот? - спросил Жеглов, показывая на Соловьева. - А что этот? Полежал маленько и побег по телефону звонить. А я посмотрела вашего раненого - у него кровь ртом идет, в грудь ему пуля попала... Жеглов долго молчал, смотрел в пол, и я впервые увидел в его фигуре какую то удивительную обмяклость, ужасную, нечеловеческую усталость, навалившуюся на него горой. - Глеб! - закричал Соловьев. - Да ты что?! Неужто ты этой воровке, марвихерше противной поверил? А мне, своему товарищу... - Ты мне не товарищ, - сказал тихо Жеглов. - Ты трус, сволочь. Ты предатель. Вошь ползучая... - Не имеешь права! - взвизгнул Соловьев. - Меня ранили, ты за свои слова ответишь!.. - Лучше бы он тебя застрелил, - грустно сказал Жеглов. - С мертвого нет спроса, а нам всем - позора несмываемого. Ты нас всех - живых и тех, что умерли, но бандитской пули не испугались, - всех нас ты продал! Из-за тебя, паршивой овцы, бандиты будут думать, что они муровца могут напугать... - Ты врешь! Я не испугался, я потерял сознание! - блажил Соловьев, и видно было, что сейчас он напугался, пожалуй, сильнее, чем когда его ударил пистолетом Фокс. - Ты не сознание, ты совесть потерял, - сказал все так же тихо Жеглов, и в голосе его я услышал не злобу, а отчаяние. Отворилась дверь, и шумно ввалились Пасюк, Тараскин, Мамыкин, еще какие-то ребята из второго отдела, а Свирского все не было, и в комнате звенело такое ужасное немое напряжение, такой ненавистью и отчаянием было все пропитано, что они сразу же замолчали. А Жеглов сказал: - Ты, когда пистолет он навел на тебя, не про совесть думал свою, не про долг чекиста, не про товарищей своих убитых, а про свои пятьдесят тысяч, про домик в Жаворонках с коровой и кабанчиком... - Да-да-да! - затряс кулаками Соловьев. - И про деток своих думал! Убьют меня - ты, что ли, горлопан, кормить их будешь? Ты их в люди выведешь? А я заметил давно: с тех пор как выигрыш мне припал, возненавидел ты меня. И все вы стали коситься, будто не государство мне дало, а украл я его! Я ведь мог и не рассказывать вам никому про выигрыш, но думал, по простоте душевной, что вы, как товарищи, все порадуетесь за удачку мою, а вы на меня волками глядеть, что не пропил я с вами половину, не растранжирил свое кровное. Вижу я, вижу, не слепой, наверное!.. Все в комнате отступили на шаг, и тишина стала такая, будто вымерли мы все от его слов. И Соловьев спохватился, замолчал, переводя круглые испуганные глаза с одного лица на другое, и, видимо, прочел он на них такое, что обхватил вдруг голову руками и истерически всхлипнул. Жеглов встал и сказал свистящим шепотом: - Будь ты проклят, гад! Секунду еще было тихо в комнате и вдруг сзади, откуда-то из-за наших спин, раздался окающий говорок Свирского: - Послушал я ваш разговор с товарищами, Соловьев. Очень интересно... Ребята расступились, Лев Алексеевич прошел в комнату, осмотрелся, сел на стул, глянул, прищурясь, на замершего Соловьева: - Вы, Соловьев, оружие-то сдайте, ни к чему оно вам больше. Вы под суд пойдете. А отсюда убирайтесь, вы здесь посторонний... Соловьев двигался как во сне. Он шарил по карманам, словно забыл, где у него лежит ТТ, потом нашел его в пиджаке, положил на стол, и пистолет тихо стукнул, и звук был какой-то каменный, тупой, и предохранитель был все еще закрыт - он даже не снял его с предохранителя, он, наверное, просто забыл, что у него есть оружие, так его напугал Фокс. Неверным лунатическим шагом подошел к вешалке, надел, путаясь в рукавах, свое пальто, сшитое из перекрашенной шинели, направился к двери, и все ребята отступали от него подальше, будто, дотронувшись рукавом, он бы замарал их. Он уже взялся за ручку, когда Свирский сказал ему в спину: - Вернитесь, Соловьев... Соловьев резко повернулся, и на лице у него было ожидание прощения, надежда, что Свирский сочтет все это недоразумением и скажет: забудем прошлое, останемся друзьями... А Свирский постучал легонько ладонью по столу: - Удостоверение сюда... Соловьев вернулся, положил на стол красную книжечку, взял забытый "Казбек" за сорок два рубля и положил в тот карман, где лежал пистолет. И ушел. А шапку забыл на вешалке... А мы все молчали и старались не смотреть друг на друга, как будто нас самих уличили в чем-то мучительно стыдном. И неожиданно заговорила Верка, наблюдавшая за нами из своего угла: - Он сказал Фоксу, что вы его здесь дожидались... - Что, что? - развернулся к ней всем корпусом Свирский. - Ничего - что слышал. Фокс навел на него револьвер и говорит: "Рассказывай, красноперый, кого вы здесь пасете, а то сейчас отправлю на небо..." Ну, ваш и сказал, что сам плохо знает - какого-то Фокса здесь Страница 66 из 135: Назад 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 [66] 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 Вперед |
Предупреждение читателям Авторам | Цитаты и афоризмы | Написать админу |
|