обстоятельствах и где она попала к тебе, - и я сам, без Мурашко, оформляю 

твое дело, получаешь за свою кражонку два года и летишь в "дом родной" 

белым лебедем. Понял? - внушительно спросил Жеглов. 

- Понял. А про какую вещичку? - недоверчиво вперился в него Сапрыкин. 

- Вот про эту, - достал Жеглов из кармана золотой браслет в виде 

ящерицы. 

Сапрыкин посмотрел, поднял взгляд на Жеглова, покачал головой: 

- Ну скажу я. А откуда мне знать, что ты меня снова не нажаришь? 

- Что же мне, креститься, что ли? Я ведь в бога не верю, на мне креста 

нет. По-блатному могу забожиться, хотя для меня эта клятва силы не имеет... 

- А можешь? 

- Ха! - Жеглов положил одну руку на сердце, другую на лоб и 

скороговоркой произнес: 

Гадом буду по-тамбовски, 

Сукой стану по-ростовски, 

С харей битою по-псковски, 

Век свободки не видать!.. 

И белозубо, обворожительно засмеялся, и Сапрыкин улыбнулся, и никому 

бы и в голову не могло прийти, загляни он сюда случайно, что полчаса назад 

один из них волок другого, визжащего и отбивающегося, прямо в тюрьму! 

- Так верить можно? Не нажаришь? - снова спросил Кирпич. 

- Ну, слушай, ты меня просто обижаешь! - развел руками Жеглов. - Я 

никогда не вру. А что касается кошелька, то мы то с тобой знаем, что это ты 

его увел, а я просто обошел некоторые лишние процессуальные формальности. 

Ты из-за этого мне должен доверять еще больше... 

- Ну, значит, так: браслет этог чистый, его Копченый не воровал. Он 

его у меня в карты выиграл. В полкуска я его на кон поставил... 

- А ты его где взял? 

- Тоже в картишки - несколько дней назад у Верки Модистки банчишко 

метнули. Вот я его у Фокса и выиграл... 

- А что, у Фокса денег, что ли, не было? - спросил Жеглов невозмутимо, 

и я обрадовался: по тону Жеглова было ясно, что Фокса этого самого он 

хорошо знает. 

- Да что ты, у него денег всегда полон карман! Он зажиточный... 

- Зачем же на браслет играл? 

- Не знаю, как у вас в уголовке, а у нас в законе за лишние вопросы 

язык могут отрезать. 

- А сам как думаешь? 

- Чего там думать, зажуковали где-то браслет, - пожал плечами 

Сапрыкин, и его длинное лицо с махонькими щелями-глазками было неподвижно, 

как кусок сырой глины. 

- Ну а тебе-то для чего ворованный браслет? 

Сапрыкин пошевелил тяжелыми губами, дрогнул мохнатой бровью: 

- Так, между прочим, я его не купил - выиграл. И тоже не собирался 

держать. Думал толкнуть, да не пофартило, я его и спустил дурачку 

Копченому. А он что, загремел уже? 

Жеглов пропустил его вопрос мимо ушей, спросил невзначай: 

- Фокс у Верки по-прежнему ошивается? 

- Не знаю, не думаю. Чего ему там делать! Сдал товар и отвалил! 

- Ну уж! Верка разве сейчас берет? - удивился Жеглов. Я взглянул на 

него и ощутил тонкий холодок под ложечкой: по лихорадочному блеску его 

глаз, пружинистой стянутости догадался наконец, что Жеглов понятия не имеет 

ни о какой Верке, ни о каком Фоксе и бредет сейчас впотьмах, на ощупь, 

тихонько выставляя впереди ладошки своих осторожных вопросов. 

- А чего ей не брать! Не от себя же она - для марвихеров старается, за 

долю малую. Ей ведь двух пацанят кормить чем-то надо... 

- Так-то оно так, - облегченно вздохнул Жеглов. - Скупщики краденого 

подкинут ей на житьишко, она и довольна - процент за хранение ей 

полагается. Да бог с ней, несчастная она баба! 

И я от души удивился, как искренне, горько, сердобольно пожалел Жеглов 

неведомую ему содержательницу хазы. 

- Так ты что, больше Фокса не видел? - спросил Жеглов. 

- Откуда? Мы с ним дошли до дома, где он у бабы живет, и я отвалил. 

- Скажи-ка, Сапрыкин, ты как думаешь - Фокс в законе или он 

приблатненный? - спросил Жеглов так, будто после десяти встреч с Фоксом 

вопрос этот для себя решить не смог и вот теперь надумал посоветоваться с 

таким опытным человеком, как Кирпич. 

- Даже не знаю, как тебе сказать. По замашкам он вроде фраера, но он 

не фраер, это я точно знаю. Ему человека подколоть - как тебе высморкаться. 

Нет, он у нас в авторитете, - покачал длинной квадратной головой Сапрыкин. 

- А не мог Фокс окраску сменить? - задумчиво предположил Жеглов. 

- Да у нас, по-моему, никто и не знает, чем он занимается. Сроду я не 

упомню такого разговора. Он на хазах почти не бывает - в одиночку, как 

хороший матерый волчище, работает. Появится иногда, товар сбросит - только 

его и видели... 

Жеглов встал, прошелся по тесной комнатке, потянулся. 

- Эх, чего-то утомился я сегодня! - Он снял трубку и набрал номер: - 

Кондрат Филимонович? Жеглов снова беспокоит. Я вызов пока отменяю, мы тут 

сами с Сапрыкиным разобрались. Нет, он себя прилично ведет. Ну и мы 

соответствуем. Привет... 

Жеглов брякнул трубку и сказал Кирпичу: 

- Жеглов - хозяин своего слова. Все будет, как мы договорились. Лады? 

- Лады! - довольно кивнул Кирпич. 

- Вот только я сейчас возьму здесь машину, и мы на минутку подскочим, 

ты мне покажешь дом, где остался Фокс в прошлый раз... 

- Погоди, погоди! Мы об этом не договаривались, - задыбился Кирпич, но 

Жеглов уже натянул плащ и совал ему в руки шапку. 

- Давай, давай! Запомни мой совет - никогда не останавливайся на 

полдороге. Поехали, поехали, я ведь и сам знаю, куда ехать, но с тобой оно 

быстрее будет. - И, приговаривая все это, Жеглов теснил его к двери, мягко 

и неостановимо подталкивал перед собой, и все время ручейком лилась его 

успокаивающе-усыпляющая речь, парализуя волю Кирпича, который сейчас 

медленно пытался сообразить, не наговорил ли он чего-нибудь лишнего, но 

времени на эти размышления Жеглов ему не давал, и, прежде чем вор смог 

принять какое-то решение, они уже сидели в милицейской "эмке" и