делать, Шарапов? Идеи есть? 

- Есть, - кивнул я. - Надо Кирпича брать. 

- Замечательно остроумная идея! Главное, что неожиданная! - Потом 

спросил Копченого: - Слушай, Бисяев, а где "работает" Кирпич? 

- Он в троллейбусах щиплет - на "втором", на "четверке", на 

"букашке"... 

Жеглов стоял в глубокой задумчивости, раскачиваясь медленно с пятки на 

мысок. Появился Шесть-на-девять, за ним шли Пасюк и Тараскин. 

- "Фердинанд" здесь? - спросил Жеглов. 

- Да, мы на нем прикатили, - ответил Пасюк. 

- Это хорошо, хорошо, хорошо, - бормотал Жеглов, явно думая о чем-то 

другом, потом неожиданно сказал Бисяеву: - Слушай, Валентин, а ты не хочешь 

со мной покататься на троллейбусе? 

- Зачем это еще? 

- Ну, может, встретим Кирпича, - познакомишь, дружбу сведем, - блеснул 

белым оскалом Жеглов. 

- Вы уж меня совсем за ссученного держите! - обиделся Копченый. - 

Чтобы я блатного кореша уголовке сдал - да ни в жисть! 

- А ты его уже и так сдал, - радостно засмеялся Жеглов. - Эх ты, 

бос<о>та! Я ведь Кирпича не сегодня завтра прихвачу и обязательно подробно 

расскажу, как я тебя на испуг взял, словно сявку сопливого расколол... 

Копченый горько, со слезой вздохнул: 

- Эх, гражданин Жеглов, злой вы человек! Я вам рассказал по совести, 

можно сказать, как своему, а вы мне вот как ответили... 

- Не ври, не ври! С каких это пор Жеглов уголовникам своим человеком 

стал? Душил я вас всю жизнь по мере сил и впредь душить буду - до полного 

искоренения! А рассказал ты мне, потому что знаешь - за браслетом мокрое 

дело висит. И я с тебя подозрения пока не снимаю, буду с тобой дальше 

работать, коли ты мне помочь не хочешь. Поваляйся пока на нарах, про жизнь 

подумай... 

Копченый гордо поднял голову: 

- Ничего, жизнь, она покажет... - Залез в карман, достал деньги, 

отсчитал тысячу рублей и протянул Жеглову: - Проигрыш получите, а в 

остальном сочтемся... со временем. 

Копченый стоял, протягивая Жеглову деньги, а тот, подбоченясь, все 

перекатывался с пятки на мысок и внимательно смотрел ему в лицо, и от этого 

казалось, что жулик не расплатиться хочет, а словно подаяния просит. 

Выждав долгую паузу, будто закрепив ею их положение, Жеглов хрипло 

засмеялся: 

- Я вижу, ты и впрямь без ума, Копченый! Ты что же, думал, Жеглов 

возьмет твои поганые воровские деньги? Ну о чем мне с тобой разговаривать в 

таком случае? - Жеглов обернулся к Пасюку: - Иван, у него полный карман 

денег - оформите актом изъятия за нарушение правил игры в бильярдной. А 

самого окуните пока в КПЗ, я приеду - разберемся... 

Когда оперативники увезли Копченого, Жеглов сказал мне: 

- Глупостями мы с тобой занимаемся! Ерунда и пустая трата времени!.. 

- Почему? 

- Потому, что нам надо искать доказательства вины Груздева, а не с 

этими ничтожествами возиться! 

- Но ведь браслет... 

- Что "браслет"? Пойми, тебе это трудно пока усвоить: щипач, карманник 

- это самая высокая уголовная квалификация, она оттачивается годами, и 

поэтому никогда в жизни ни один из них близко к мокрому делу не подойдет. 

Они с собой на кражи даже бритву безопасную не берут, а пользуются 

отточенной монетой! Поэтому заранее можно сказать: Кирпич никакого 

отношения к убийству Ларисы Груздевой не имеет... 

- А браслет как к нему попал? 

- Но откуда тебе известно, что браслет пропал до убийства? Она могла 

его потерять, продать, подарить, выменять на сливочное масло, его могли у 

нее украсть, - может быть, тот же Кирпич! 

- Тогда мы должны постараться найти его - Кирпича, значит! 

- Но для удовлетворения твоего любопытства нам придется потратить черт 

знает сколько времени - это ведь я только Копченому так лихо пообещал найти 

завтра Кирпича. А кабы это было так просто, мы бы их давно уже всех 

переловили! 

Я помолчал, подумал, потом сказал медленно: 

- Знаешь, Глеб, тебе пока от меня толку все равно на грош. Если ты не 

возражаешь, я сам попробую найти Кирпича... 

Жеглов разозлился: 

- Слушай, Шарапов, вот чего я не люблю, просто терпеть не могу в 

людях, так это упрямства. Упрямство - первый признак тупости! А человек на 

нашей работе должен быть гибок, он должен уметь применяться к 

обстоятельствам, событиям, людям! Ведь мы же не гайки на станке точим, а с 

людьми работаем, а упрямство в работе с людьми - последнее дело... 

- Это не упрямство, - сказал я, стараясь изо всех сил не показать, что 

обиделся. - Но ты вот сам говоришь, что мы с людьми работаем, и я считаю, 

что нельзя человека лишать последнего шанса... 

- Это какого же человека мы лишаем последнего шанса? 

- Груздева. 

- А ты что, не веришь, что это он убил жену? - удивился Жеглов. 

- Не знаю я, как ответить. Вроде бы он, кроме него некому. Но этот 

браслетик - его шанс на справедливость. 

- Как прикажешь понимать тебя? 

- А так: если он убил жену и унес из дома все ценности, то он не 

побежит на другое утро продавать браслет. Лично мне этот Груздев - 

неприятный человек, но он же не уголовник, не Копченый и не Кирпич, чтобы 

назавтра пропить и прогулять награбленное. Тут что-то не клеится у нас. 

Поэтому я и хочу разыскать этого карманника и узнать, как попал к нему 

браслет. 

- Я бы мог привести сто возражений на твои слова, но допустим, что ты 

прав. И вот ты нашел Кирпича - дальше что? 

- Допрошу его - откуда взял браслет? 

- И если он тебе скажет, то прекрасно. А если он облокотится на тебя? 

И пошлет подальше? 

- Как это?! - возмутился я. - А показания Валентина Бисяева? 

- А Валентину Бисяеву Кирпич просто плюнет в рожу и скажет, что 

впервые видит его. Дальше что? 

- Дальше? - задумался я. Дальше действительно ничего не получалось, 

но, как говорится, печенкой я ощущал, что и после этого тупика должен