Глеб. 

- Что вы, товарищ начальник! - взмахнул блестящими кожаными рукавами 

директор. - Санинспекция запрещает, да и некому тут... 

Жеглов сунул котенка Тараскину, Коля спрятал его за пазуху, и кот 

сразу затих. 

- Тогда считать мы стали раны... - сказал Жеглов. - Давайте смотрите, 

что взяли... 

Завсекцией, здоровенный красноносый мужик с медвежьими глазками, 

оглядываясь по сторонам, бормотал: 

- Так, вроде все на месте... Ага... Ага... Вторая камера и была 

отпертая, нет в ей ничего... Ага... - И вдруг голос его упал; он повернулся 

к директору, и на лице его был испуг: - Вартан Иваныч, меланж! 

- Что "меланж"? - раздраженно спросил директор - Украли?! 

- Украли... - тихо сказал завсекцией и пояснил нам: - Банка здесь 

была, двадцатикилограммовая, к праздникам держали... 

- Меланж - это что? - спросил Жеглов. 

- Яичный порошок, - торопливо сказал директор. - Высшего качества, 

импортный... Ай-ай-ай, для госпиталя приготовили, а они, сволочи... 

- Консервов нет, - объявил завсекцией. - Три ящика американских, с 

ключами... 

- Мясо? - коротко спросил директор. 

- Не, бекон, мясо уже распределили... 

- Ящики большие? - спросил Жеглов. - Тяжелые? 

- Метровые, - буркнул завсекцией. - В ширину по полметра будут. 

Примерно, конечно. А вес брутто я вам точно сейчас скажу... - Он достал из 

кармана пачку накладных, пошелестел ими. - Вот... Двенадцать дюжин банок... 

так... нетто... Вот, брутто - семьдесят два кило, без ящика... 

- Понятно, - кивнул Жеглов. - Остальные в сохранности? 

- Да вроде... - неуверенно протянул завсекцией. - Инвентаризацию надо 

делать... 

В винно-бакалейной секции преступники взяли ящик наливки "Спотыкач", 

коробку шоколада "Серебряный ярлык", ящик сахарина - тридцать пять 

килограммов, пять пачек папирос "Герцеговина Флор". 

- А почему вы думаете, что пять пачек? - спросил Жеглов молоденькую 

заведующую, испуганно глядевшую на оперативников. 

- Я не думаю, я точно... - сказала она уверенно. - В одной вязке - 

двадцать пачек. Всего вязок было три, две вон лежат, а одна была начатая, я 

лично десять пачек в Наркомат заготовок отпустила. Значит, десять еще 

оставалось, а в наличии - видите? - только пять. 

- Так-так... - Жеглов походил по секции, обратился ко мне: - Ну, орел, 

какие есть соображения? 

Мне сделалось неловко, потому что никаких особых соображений не было и 

я уже пару раз ловил себя на пустом мечтании, что если бы можно было 

залететь на место происшествия в тот момент, когда там жулики шуруют, вот 

тут бы я себя показал, я бы им, сволочам, устроил! Но поскольку все это 

было несерьезно, я для солидности покашлял в кулак: 

- Я так полагаю, что жуликов человек пять было: каждый себе взял по 

пачке "Герцеговины". А больше брать не стали, потому - баловство и руки 

товаром, понимаешь, заняты... Так? - И поскольку Жеглов ничего не говорил, 

сам себе ответил: - Я полагаю, так. Теперь: им тут ночевать некогда, а 

ящики тяжелые, вдвоем еле унесешь... сколько их, мест, значит, постой .. 

Три да одно - четыре, да еще три - семь мест, семь ходок, значит, если 

вдвоем. А сюда ходить, что ни говори, - риск, в любой момент могут 

застукать. Значит, вчетвером - всего три-четыре ходки... Надо во дворе 

следы искать, они от тяжести должны быть глубокие, да пролом в заборе - 

там, где добро вынесли... 

Когда, выйдя во двор, мы обнаружили близ забора четыре пары явственных 

следов, а в конце их цепочки три доски, выбитые из забора, а потом 

аккуратно вставленные обратно, Жеглов сказал, усмехаясь: 

- Следопыт! Везет тебе - вон какая погода стоит сырая, земля каждый 

отпечаток сохраняет. Только вот с асфальтом как будем?.. 

Действительно, с асфальтовым тротуаром за забором оказалось сложнее: 

был он грязен, безнадежно затоптан сотнями с утра прошедших здесь людей и о 

том, куда двинулись отсюда воры, судить было трудно. Впрочем, мы все 

сошлись на одном, наиболее вероятном: жулики прямо к пролому в заборе 

подогнали машину, быстро погрузили похищенное и скрылись. 

Пока эксперт гипсовал следы во дворе, Жеглов в кабинете директора базы 

провел небольшое собрание. 

- Значитца, так, товарищи, - сказал он коротко и ясно. - О том, как вы 

охраняете народное добро, об этом будет отдельный разговор, и виновные 

ответят по всей строгости. Я тут прикинул - взяли у вас товаров тысяч на 

восемьдесят. По рыночным ценам, конечно. Это раз. Дальше: организуйте 

комиссию, чтобы снять остатки и навести учет - все ли похищенное 

зафиксировали и так далее. Без обид и, как говорится, без личностей хочу 

предупредить: не дай вам бог - кому-нибудь из матерьяльщиков - вздумать 

примазать чего-нито к похищенному: воры, они ведь все как есть покажут, 

когда возьмем мы их... 

И столько было несокрушимой уверенности у Жеглова в том, что он 

возьмет воров, будто за угол выйдет и из соседнего дома дворника приведет, 

что кладовщики враз и согласно закивали, прижимая к сердцу руки: мол, дело 

ясное, всем понятное и как же может быть иначе? 

А он продолжал свою речь: 

- Это, значитца, два. И третье: нынче же обеспечьте охрану 

социалистической собственности должным образом, а то вас вчерашние гости по 

новой оглоушат! Все... 

Я приехал в Управление около шести часов и сразу же направился в 

столовую. Я уже заметил, что все последнее время испытываю неутихающее 

чувство голода - даже не голода, а какой то хронической несытости. 

Наверное, мой здоровый организм бунтовал против скудного городского пайка, 

привыкнув к доброму армейскому приварку, который к тому же разведчики 

ухитрялись усиливать и разнообразить за счет "боевой подвижности и 

тактического маневра по тылам врага", как выражался старшина Форманюк.