эта жизнь вокруг Мельпомены добром не кончится... 

- Вы имеете в виду ее театральное окружение... - уточнил Жеглов и как 

бы мимоходом спросил: - У вас сейчас как с жилплощадью, нормально? 

- Ненормально! - отрезал Груздев и с вызовом добавил: - Но к делу это 

отношения не имеет... 

Он вытащил из кармана пальто носовой платок и вытер вспотевший лоб. 

- Как знать, как знать, - неожиданно тонким голосом сказал Жеглов и 

достал из планшета записку, повертел ее в руках и спрятал обратно. - У вас 

оружие имеется? 

Я мог бы поклясться, что при этом неожиданном вопросе Груздев 

вздрогнул! Взволновался-то он наверняка, потому что снова полез за носовым 

платком, и я впервые увидел, что до синевы бледный человек может 

одновременно покрываться испариной. 

- Нет... - сказал Груздев медленно и протяжно. - Не может быть... Я 

как-то не подумал... 

- О чем не подумали? - спросил Жеглов спокойно. 

- Я совсем забыл о нем... 

- Ну-ну... - поторопил Груздева Панков. 

- Неужели это из него?.. У меня был наградной пистолет... - Груздев 

говорил невнятно и с трудом, будто у него сразу и губы, и язык онемели. - Я 

совсем забыл о нем... 

Он встал и направился к буфету, но на середине комнаты остановился и 

повернулся к Панкову: 

- Вы нашли?.. Это из него?.. 

- Покажите, куда вы его положили, - спокойно сказал Панков. 

Груздев подошел к буфету, открыл верхнюю створку, достал оттуда 

шкатулку, из которой, по словам Нади, пропали драгоценности. Трясущимися 

руками откинул крышку, тупо уставился внутрь шкатулки. Панков встал, 

направился к Груздеву, подошли оперативники. 

- Его здесь нет... Я хранил его в шкатулке. 

- А взяли когда? - осведомился Жеглов. 

Груздев, словно не желая разговаривать с Жегловым, ответил Панкову: 

- Я не брал... Поверьте, я не знаю, где он! 

Панков развел руками, будто хотел сказать: "Не знаете, так не знаете, 

поверим..." - а Жеглов развернул газетный сверток и показал коробку с 

патронами Груздеву: 

- Вам вот этот предмет знаком? 

- Да-а... - глядя куда-то вбок, сказал Груздев. - Знаком... знаком... 

Это мои патроны... 

Трясущимися пальцами он положил в блюдце, стоявшее на буфете, окурок, 

достал из пачки-десяточка "Дели" папиросу, дунул в мундштук, примял 

пальцами конец его, закурил. Я видел, как он переживает, мне было тяжело 

смотреть на него, я отвел глаза и уперся взглядом в хрустальную пепельницу 

на столе. Там по-прежнему лежали окурки, и я вспомнил, что под диктовку 

Жеглова записал в свой блокнот: "три окурка папирос "Дели". 

Я пригляделся к окуркам, и в груди что-то странно ворохнулось, 

перехватило дыхание: мундштуки, наподобие хвостовика-стабилизатора бомбы, 

только без поперечной планки, были примяты крест-накрест. Точно так же 

примял сейчас свою папиросу Груздев! Уставившись в одну точку, он курил, 

затягиваясь часто и сильно, так что западали щеки и перекатывался кадык. 

"Это улика", - подумал я, и сразу же вдогонку пришла новая мысль: он ведь 

говорит, что здесь не был, - выходит, врет? Впрочем, может... 

И неожиданно для себя сиплым голосом я спросил: 

- Гражданин Груздев, скажите... ваша жена курит? То есть курила?.. 

Жеглов с удивлением и недовольно посмотрел на меня, но мне это было 

сейчас безразлично, я находился у самой цели и, не обращая внимания на 

Жеглова, нетерпеливо переспросил медлившегося с ответом Груздева: 

- Папиросы она... курила? - И я неловко кивнул на тело Ларисы. 

Груздев внимательно посмотрел на свою папиросу, потом, не скрывая 

недоумения, сказал уныло: 

- Не-ет... Она даже запаха не переносила табачного. Я на кухню всегда 

выходил... 

- Тогда как же вы объясните... - начал было я, но Жеглов неожиданно 

встал между нами, приподняв руку жестом фокусника, громко и сухо щелкнул 

пальцами, врастяжку сказал: 

- Од-ну ми-нуточку!.. Вы, гражданин Груздев, сейчас с другой женщиной 

живете? 

Косо глянув на него, Груздев сухо, неприязненно кивнул, словно говоря: 

"Ну и живу, ну и что, вам какое дело?" 

- Адресочек позвольте, - попросил Жеглов. 

- Пожалуйста, - скривил губы Груздев. - Я надеюсь, вы не собираетесь 

ее допрашивать? Она никакого отношения не имеет... 

- Мы разберемся, - неопределенно пообещал Жеглов. - Запиши, Володя. 

Груздев продиктовал адрес и, пока я записывал его в свой блокнот, 

сказал, обращаясь скорее к Панкову, чем к Жеглову: 

- Я просил бы не информировать квартирную хозяйку... Нам еще жить 

там... Вы должны с этим считаться. 

- Я пока ничего обещать не могу, - сухо, неопределенно как-то сказал 

Панков, жуя верхнюю дряблую губу. - Следствие покажет... 

Груздев возразил злым, тонким голосом: 

- Вы меня извините, я не специалист, но мне кажется... В общем, не 

хватит ли следствию крутиться вокруг моей скромной персоны? Время-то идет. 

Жеглов, не глядя на него, сказал равнодушно: 

- Ну почему же вашей персоны? Разбираемся... как положено. 

- Да что вы мне голову морочите?! - закричал Груздев. - Что я, не 

вижу, что ли, вы меня подозреваете? Чушь какая! Пистолет, патроны... окурки 

глядишь, в ход пойдут. - Груздев презрительно посмотрел на меня, прикурил 

от своей папиросы новую, окурок раздраженно швырнул в блюдце, не попал, и 

тот, дымясь, упал на ковровую дорожку. 

Жеглов поднял окурок, аккуратно загасил его в блюдце. 

- Да вы не нервничайте, товарищ Груздев, - сказал он мягко, почти 

задушевно. - Мы вас понимаем, сочувствуем, можно сказать... горю. Но и вы 

нас поймите, мы ведь не от себя работаем. Разберемся. Пойдем, Шарапов, я 

тебе указания дам. - Повернулся, пошел к дверям быстрой своей, пружинящей 

походкой и уже на выходе попросил Груздева: - Не серчайте, Илья Сергеич, 

лучше помогите товарищам с вещами разобраться - все ли на месте?