- Надо его подмануть, сукинова сына, - неожиданно предложил Пасюк. 

- Да? А как? - с надеждой посмотрел на него Свирский. 

- То я нэ розумию, Лев Олексеевич, - растопырил огромные ладони Пасюк. 

- То у нас Глеб Егорович мастак... 

Немножко посмеялись, но я про себя подумал, что какая-то истина в 

словах Пасюка есть - на фронте довольно часто получалось, что доставали 

хитростью то, чего нельзя было добыть с бою. А Жеглов сказал: 

- У нас остается пока что единственный канал, где мы знаем хотя бы 

кого персонально искать. Это подружка Фокса - Аня. 

- Да, я уже думал об этом, - сказал Свирский. - У вас кто ею 

занимается? 

- Шарапов, - сказал Жеглов. - Он и по вокзалам, и по кличкам, и по 

оперучету ее проверяет. 

- Ладно, - кивнул Свирский. - Тогда хватит заседать, все усилия 

направьте сейчас в эту сторону. Для проверки на вокзалах я вам еще шесть 

человек немедленно выделю, как раз в третьем отделе вчера группа Коногонова 

освободилась. Вечером доложите о результатах... 

Время бежало быстро, а никаких сколько-нибудь приличных следов Ани не 

обнаруживалось. И все время скребла мыслишка: а на кой, собственно говоря, 

ляд мы приберегаем телефон бабки Задохиной? И незадолго до обеда я сказал 

Жеглову: 

- Слушай, Глеб, что нам мешает попытаться вытащить Аню по телефону 

бабки? 

- Спугнем их... - сказал Глеб механически, потом оторвался от своих 

бумаг и внимательно посмотрел на меня, словно додумывая мысль, которую я не 

высказал. Потом улыбнулся: - Смешно, Володька. Иногда принимаешь 

какую-нибудь вещь как аксиому. Дерево твердое, молоко жидкое. А масло? 

Масло ведь бывает не только твердое, но и жидкое, так? Вот и телефон 

Задохиной конспиративный. И точка. А какой он сейчас, когда мы Фокса взяли, 

к богу конспиративный? Что мы, банду спугнем? Так их уже спугивать некуда. 

Тем более что жулики они отчаянные и нам нечего надеяться, что они 

угомонятся. 

- Вот и я так полагаю, - сказал я. - Давай только подумаем, как хитрее 

ее вытащить. 

- Не об этом надо думать, - покачал головой Жеглов. - Вытащим 

как-нибудь. Думать надо о другом - что мы с ней будем делать? А если она не 

знает или не захочет нам показать банду? 

- А что мы теряем? - спросил я. - Допросим, а там видно будет... 

- Не-е, это ты не прав, Шарапов, - протянул Глеб. - Нам надо иметь 

четкий план. Ты ведь небось разведкой так не занимался: пойти туда - не 

знаю куда, принести то - не знаю что? Надо себе точно представить, что 

именно нам от нее, от Ани, значитца, нужно и каким способом это добыть. Вот 

когда придумаем, тогда поговорим... 

Долго я сидел и размышлял обо всем этом, и все время мне мешала мысль 

о том, что, прежде чем допрашивать Аню, ее надо как-то вытащить, зря Жеглов 

отмахивается от этой задачи, будто можно взять ее и вытащить из кармана. 

Пасюк прав, конечно: надо ее как-то "пидмануть" - в лоб, нахрапом, с 

подругой Фокса не справиться. Так и этак выстраивал я разные комбинации, 

даже на бумаге рисовал, и каждый раз оказывалось, что от того, как мы ее 

заманим на встречу с нами, будет зависеть все остальное. И еще я понял: 

иначе как изнутри мы сейчас банду взорвать не сможем... 

Значит, еще раз, сначала. Вытаскиваем Аню. Как? С помощью Волокушиной? 

Не годится. Фокс ей даже звонить-то по этому телефону запретил, и на 

свидание с ней Аня, скорей всего, не пойдет... А выстрел окажется 

холостым... С кем же Аня захочет встретиться? Пожалуй... пожалуй... только 

с человеком, у которого есть известие от Фокса... Так, так, вроде 

нащупывается... У кого может быть такое известие? Тоже ясно - только у 

человека, с которым Фокс сидел в одной камере. Так. И этот человек вышел на 

волю... Почему? Почему вышел на волю?.. Ну ладно, это мы придумаем... Есть, 

допустим, у сокамерника письмо для Ани... или поручение на словах... Письмо 

она может потребовать послать по почте... Хотя нет - надо же адрес дать!.. 

Так, так... Встретились, допустим... Но ведь тащить ее к нам нелепо... Ее 

самое и сажать-то не за что, пока не доказано соучастие в банде... 

Есть идея! Есть! И я помчался в управленческую библиотеку... 

Конвоир прищелкнул сапогами, расцепил наручники, и Фокс с облегчением 

потряс затекшими кистями, приветливо мне улыбнулся: 

- Здравствуйте, Владимир Иваныч... 

Каким-то непостижимым образом он уже знал каждого из нас по 

имени-отчеству и на допросах преимущественно дурачился, сводя все ответы к 

шуткам, выступал этаким жизнерадостным придурком, которого несчастная 

страсть к игре и женщинам ввергает каждый раз в неприятности. Я протянул 

ему записку Груздева и сказал: 

- Мы нашли ваше письмо с угрозами в адрес Ларисы Груздевой. Это будет 

очень веским доказательством по делу. 

Он, небрежно улыбаясь, взял записку, прочитал ее, поцокал языком: 

- Опять ошибка, Владимир Иваныч. Это не мое письмо. 

- Как не ваше, а чье же? 

- Не знаю! - Фокс развел руками. - Это не я писал. 

На этот раз уже хитро заулыбался я: 

- Мы предвидели, что вы будете отказываться. Еще бы, такая улика! Но 

графическая экспертиза все докажет... 

- Пожалуйста, - ухмыльнулся Фокс. - Доказывайте... 

Я взял со своего стола листок тонкой оберточной бумаги, карандаш, 

передал Фоксу: 

- Пишите: образец свободного почерка гражданина Фокса Евгения... 

Фокс, не споря, написал, поднял голову в ожидании дальнейшего. Я 

объяснил ему: 

- Для экспертизы потребуются три документа: образец свободного 

почерка, образец диктовки и, наконец, образец вашего письма, не связанного 

с этим уголовным делом. 

Фокс снова ухмыльнулся: 

- Тогда вам придется разыскать мои школьные сочинения. Правда, боюсь, 

что в войну они пошли на растопку за отсутствием художественной ценности...