Об этом и сказал нам Жеглов в автобусе, когда мы остановились 

неподалеку от входа в "Савой" без десяти минут восемь. Он выдал нам по 

замусоленной синей сотняге и сказал: 

- Деньги казенные, не вздумайте там шиковать на них! Тем более что 

вовсе не известно, явится ли он сюда... 

Все засмеялись: в коммерческом ресторане на сотню зашикуешь, пожалуй! 

Гриша Шесть-на-девять спросил: 

- А чего можно взять на сто рублей? 

Жеглов неодобрительно покосился на него: 

- Две чашки кофе, рюмку сухого вина и бутылку лимонада. Но тебя это 

все не касается - ты нас вместе с Копыриным будешь здесь дожидаться... 

- Ну-у, тоже придумал, я, может быть... 

- Отставить разговоры! Вы здесь не прохлаждаться должны, а прикрывать 

наш тыл. Неизвестно, как там все сложится, поэтому у вас с Копыриным должна 

быть все время готовность номер один. Не отвлекаться, газет не читать, 

байки не травить - все время вы должны просматривать зону перед входом в 

ресторан. Если случится так, что Фокс придет и вы его опознаете, дайте ему 

спокойно войти, после чего ты, Копырин, остаешься на месте, а Гришка идет 

ко мне. Задача вам ясна? 

- Чего там неясного! - невозмутимо сказал Копырин. 

- Ясна, но мне хотелось бы... - начал Гриша, но Жеглов махнул рукой: 

- С тобой все! Теперь задача для Тараскина и Пасюка. Значитца, 

ресторан имеет два зала в форме буквы "Г". В оба зала есть входы - один с 

улицы, другой из гостиницы. Вы проходите и садитесь в самом конце второго 

зала, блокируя вход-выход из гостиницы. Я зайду в ресторан первым и сяду в 

самой середине - у фонтана, так, чтобы меня видно было из обоих залов. 

Шарапов двигается замыкающим. У входа в первый зал находится стойка с 

высокими стульчиками, называется "бар". Вот ты, Шарапов, со своей 

заграничной внешностью, и будешь нести службу у стойки. Сидеть тебе надо 

спиной к входу, вполоборота к стойке - тогда ты будешь всех просматривать, 

а твое лицо почти никто не увидит. Диспозиция ясна? 

- Ясна. 

- Как только мы уйдем, Копырин отгонит автобус к углу Пушечной и 

Рождественки - с этой точки вы можете наблюдать оба входа: и в ресторан, и 

в гостиницу. 

Я спросил: 

- Что делаем, если опознаем Фокса? 

- Спокойно пьем кофе на всю отпущенную финчастью сотню. Не глазеем на 

него, не дергаемся, не ерзаем. Все сидим на своих местах и ждем, пока Фокс 

отгуляет и начнет собираться домой или в туалет. Брать его можно только в 

гардеробе - он вооружен и в зале может положить несколько человек. Начинать 

по моей команде. 

- Последний вопрос, - сказал я. - Глеб, мы его не можем перепутать? 

Ну, за другим погнаться? Мы ведь его в лицо не знаем - только по словесному 

портрету... 

- Знаем, - твердо кивнул Жеглов. - Есть у меня человек, который его 

знает... Все, оперативка закончена. Тараскин и Пасюк, на выход! 

Через минуту после них ушел Жеглов, а потом и мне отворил дверь своим 

костылем-рукоятью Копырин: 

- Давай, старшой, ни пуха тебе, ни пера, - сказал он мне вслед и 

хлопнул по спине. 

Я отдал гардеробщику свой плащ, потрогал локтем пистолет в боковом 

кармане, причесался перед зеркалом и поднялся по четырем мраморным 

ступенькам в зал. Народу было не очень много - я знал, что ресторан 

работает до трех часов ночи и собираются люди около девяти. Огляделся я 

быстренько и увидел, что нахожусь около той самой стойки с высокими 

табуретами, о которой говорил Жеглов. Табуретки, кожаные, мягкие, крутились 

на шарнире, как сиденья у пулеметной турели, и сверху мне было очень удобно 

озираться. А зеркала буфета в лучшем виде отражали входную дверь. Ко мне 

подошла буфетчица и вежливо сказала: 

- Добрый вечер, добро пожаловать... 

Я даже удивился - чего это она так обрадовалась моему приходу? И тоже 

ей приветливо сказал: 

- Здравствуйте, давненько я не бывал у вас... 

Бровки у нее белые, выщипанные, подведенные, крендельки шестимесячной 

аккуратненько выложены под сеточкой с мушками. 

- Что желаете выпить? Коньяк, водка, ликер, коктейль, пунш? 

И спрашивает негромко, доверительно, будто о секрете между собой мы 

сговариваемся и она мне тоном своим дает понять, что никому не разболтает, 

нигде не проговорится, что я у нее в баре выпивал. 

- Вы мне кофе пока налейте и меню дайте, - сказал я ей тоже по 

секрету. 

- Меню в обеденном зале, а у нас карточка, - сказала она не очень 

обрадованно. 

- Ну карточку давайте, - покладисто кивнул я. 

Она ушла варить кофе, а я стал оглядывать каждый стол в отдельности. 

Прямо передо мной, слева от входа, торцами к окнам стояли четыре стола и к 

ним были приставлены диваны с высокими спинками, так что сидящие за столом 

будто в купе поезда находились - их никто не видит, и они ни на кого не 

смотрят. За стойкой бара вход на кухню, потом зал кончался и переходил в 

площадку, посреди которой бил настоящий фонтан! Маленький бассейн с медными 

загородками, а в середине фонтан! В потолок были вмазаны зеркала, и в них я 

видел дно фонтана, и это было невероятно красиво - по потолку плавали 

золотые рыбки с пышными хвостами! Это ведь надо придумать такое! Напротив 

фонтана на маленькой сцене сидел оркестр, а вокруг стояли двухместные 

столики. 

За одним из них уже устроился Жеглов, с ним за столом сидел еще 

какой-то человек вполоборота ко мне, и с затылка он казался почему-то 

знакомым. Жеглов прицепил ко второй пуговице гимнастерки крахмальную белую 

салфетку, и со стороны казалось, будто он готовится к обильному обеду. Это 

же надо, на сто его рубликов - смех один! Мне с моей табуретки было очень 

хорошо видно лицо Жеглова, высокомерно-насмешливое, со злым блеском в 

глазах. Время от времени он что-то цедил своему собеседнику сквозь зубы и 

учительски помахивал пальчиком у него перед носом. Во дает!