через которые можно было бы заглянуть внутрь". 

Кругом - безлюдная, дикая местность: голые серые скалы, поросшие 

кое-где колючим кустарником и кактусами. Внизу - залив. 

Зурита несколько дней бродил вдоль стены, подолгу следил за железными 

воротами. Но ворота не раскрывались, никто не входил в них и не выходил; 

ни один звук не долетал из-за стены. 

Вернувшись вечером на палубу "Медузы", Зурита позвал Бальтазара и 

спросил: 

- Ты знаешь, кто живет в крепости над заливом? 

- Знаю, я спрашивал уже об этом индейцев, работающих на фермах. Там 

живет Сальватор. 

- Кто же он, этот Сальватор? 

- Бог, - ответил Бальтазар. 

Зурита от изумления поднял свои черные густые брови. 

- Ты шутишь, Бальтазар? Индеец едва заметно улыбнулся: 

- Я говорю то, о чем слышал. Многие индейцы называют Сальватора 

божеством, спасителем. 

- От чего же он спасает их? 

- От смерти. Они говорят, что он всесилен. Сальватор может творить 

чудеса. Он держит в своих пальцах жизнь и смерть. Хромым он делает новые 

ноги, живые ноги, слепым дает зоркие, как у орла, глаза и даже 

воскрешает мертвых. 

- Проклятие! - проворчал Зурита, подбивая пальцами снизу вверх 

пушистые усы. - В заливе морской дьявол, над заливом - бог. Не думаешь 

ли ты, Бальтазар, что дьявол и бог могут помогать друг другу? 

- Я думаю, что нам следовало бы убраться отсюда как можно скорее, 

пока еще наши мозги не свернулись, как скисшее молоко, от всех этих 

чудес. 

- Видел ли ты сам кого-нибудь из исцеленных Сальватором? 

- Да, видел. Мне показывали человека со сломанной ногой. Побывав у 

Сальватора, этот человек бегает, как мустанг. Еще я видел воскрешенного 

Сальватором индейца. Вся деревня говорит, что этот индеец, когда его 

несли к Сальватору, был холодным трупом - череп расколот, мозги наружу. 

А от Сальватора он пришел живой и веселый. Женился после смерти. Хорошую 

девушку взял. И еще я видел детей индейцев... 

- Значит, Сальватор принимает у себя посторонних? 

- Только индейцев. И они идут к нему отовсюду: с Огненной Земли и 

Амазонки, из пустыни Атакамы и Асунсьона. 

Получив эти сведения от Бальтазара, Зурита решил съездить в 

Буэнос-Айрес. 

Там он узнал, что Сальватор лечит индейцев и пользуется среди них 

славой чудотворца. Обратившись к врачам, Зурита узнал, что Сальватор 

талантливый и даже гениальный хирург, но человек с большими 

чудачествами, как многие выдающиеся люди. Имя Сальватора было широко 

известно в научных кругах Старого и Нового Света. В Америке он 

прославился своими смелыми хирургическими операциями. Когда положение 

больных считалось безнадежным и врачи отказывались делать операцию, 

вызывали Сальватора. Он никогда не отказывался. Его смелость и 

находчивость были беспредельны. Во время империалистической войны он был 

на французском фронте, где занимался почти исключительно операциями 

черепа. Много тысяч человек обязаны ему своим спасением. После 

заключения мира он уехал к себе на родину, в Аргентину. Врачебная 

практика и удачные земельные спекуляции дали Сальватору огромное 

состояние. Он купил большой участок земли недалеко от Буэнос-Айреса, 

обнес его огромной стеной - одна из его странностей - и, поселившись 

там, прекратил всякую практику. Он занимался только научной работой в 

своей лаборатории. Теперь он лечил и принимал индейцев, которые называли 

его богом, сошедшим на землю. 

Зурите удалось узнать еще одну подробность, касавшуюся жизни 

Сальватора. Там, где сейчас находятся обширные владения Сальватора, до 

войны стоял небольшой дом с садом, также обнесенный каменной стеной. Все 

время, пока Сальватор находился на фронте, дом этот сторожили негр и 

несколько огромных собак. Ни одного человека не пропускали во двор эти 

неподкупные сторожа. 

В последнее время Сальватор окружил себя еще большей таинственностью. 

Он не принимает у себя даже бывших товарищей по университету. 

Узнав все это, Зурита решил: 

"Если Сальватор врач, он не имеет права отказаться принять больного. 

Почему бы мне не заболеть? Я проникну к Сальватору под видом больного, а 

потом будет видно". 

Зурита отправился к железным воротам, охранявшим владения Сальватора, 

и начал стучать. Стучал долго и упорно, но ему никто не открывал. 

Взбешенный, Зурита взял большой камень и начал бить им в ворота, подняв 

шум, который мог бы разбудить мертвых. 

Далеко за стеной залаяли собаки, и, наконец, волчок в двери 

приоткрылся. 

- Что надо? - спросил кто-то на ломаном испанском языке. 

- Больной, отоприте скорей, - ответил Зурита. 

- Больные так не стучат, - спокойно возразил тот же голос, и в волчке 

показался чей-то глаз. - Доктор не принимает. 

- Он не смеет отказать в помощи больному, - горячился Зурита. 

Волчок закрылся, шаги удалились. Только собаки продолжали отчаянно 

лаять. 

Зурита, истощив весь запас ругательств, вернулся на шхуну." 

Жаловаться на Сальватора в Буэнос-Айрес? Но это ни к чему не приведет. 

Зуриту трясло от гнева. Его пушистым черным усам угрожала серьезная 

опасность, так как в волнении он поминутно дергал их, и они опустились 

вниз, как стрелка барометра, показывающая низкое давление. 

Понемногу он успокоился и начал обдумывать, что ему предпринять 

дальше. 

По мере того как он думал, его коричневые от загара пальцы все чаще 

взбивали растрепанные усы кверху. Барометр поднимался. 

Наконец он взошел на палубу и неожиданно для всех отдал приказ 

сниматься с якоря. 

"Медуза" отправилась в Буэнос-Айрес. 

- Хорошо, - сказал Бальтазар. - Сколько времени напрасно потрачено! 

Пусть черт поберет этого дьявола вместе с богом! 

БОЛЬНАЯ ВНУЧКА 

Солнце палило немилосердно. 

По пыльной дороге вдоль тучных полей пшеницы, кукурузы и овса шел