Его седые брови поднимались все выше. Наконец он не выдержал, забыл все 

свое олимпийское величие, хлопнул жирной ладонью по столу и крикнул: 

- Миллион чертей! 

Подбежал мальчик в белом фартуке и с грязной салфеткой. 

- Чего прикажете? 

- Две бутылки сотерна со льдом! - И, обратясь к Бальтазару, Ларра 

сказал: 

- Великолепно! Прекрасное дельце! Неужто ты сам все придумал? Хотя, 

признаться откровенно, самое слабое место во всем этом - твое отцовство. 

- Ты сомневаешься? - Бальтазар даже покраснел от гнева. 

- Ну, ну, не сердись, старина. Я ведь говорю только как юрист, с 

точки зрения вескости судебных доказательств: они слабоваты. Но и это 

дело можно поправить. Да. И нажить большие деньги. 

- Мне нужен сын, а не деньги, - возразил Бальтазар. 

- Деньги всем нужны, а в особенности тем, у кого прибавление 

семейства, как у тебя, - поучительно сказал Ларра и, хитро прищурившись, 

продолжал: 

- Самое же ценное и самое надежное во всем деле Сальватора это то, 

что нам удалось узнать, какими опытами и операциями он занимался. Тут 

можно такие мины подвести, что из этого золотого мешка - Сальватора - 

пезеты посылаются, как перезревшие апельсины в хорошую бурю. 

Бальтазар едва притронулся к стакану вина, налитого Ларрой, и сказал: 

- Я хочу получить своего сына. Ты должен написать об этом заявление в 

суд. 

- Ни-ни! Ни в коем случае! - почти с испугом возразил Ларра. - С 

этого начинать - испортить все дело. Этим только кончать надо. 

- Что же ты посоветуешь? - спросил Бальтазар. 

- Первое, - Ларра загнул толстый палец, - мы пошлем Сальватору 

письмо, составленное в самых изысканных выражениях. Мы сообщим ему, что 

нам известны все его незаконные операции и опыты. И если он хочет, чтобы 

мы не предавали этого дела огласке, то должен уплатить нам кругленькую 

сумму. Сто тысяч. Да, сто тысяч - это самое меньшее. - Ларра 

вопросительно посмотрел на Бальтазара. 

Тот нахмурился и молчал. 

- Второе, - продолжал Ларра. - Когда мы получим указанную сумму, - а 

мы ее получим, - мы пошлем профессору Сальватору второе письмо, 

составленное в еще более изысканных выражениях. Мы сообщим ему, что 

нашелся настоящий отец Ихтиандра и что у нас имеются бесспорные 

доказательства. Мы напишем ему, что отец желает получить сына и не 

остановится перед судебным иском, на котором может раскрыться, как 

Сальватор изуродовал Ихтиандра. Если же Сальватор хочет предупредить иск 

и оставить у себя ребенка, то должен уплатить указанным нами лицам в 

указанном месте и в указанное время миллион долларов. 

Но Бальтазар не слушал. Он схватил бутылку и хотел было запустить ее 

в голову ходатая. Ларра никогда еще не видал Бальтазара в таком сильном 

гневе. 

- Не сердись. Оставь, я пошутил. Опусти же бутылку! - воскликнул 

Ларра, прикрывая рукою лоснящийся череп. 

- Ты!.. Ты!.. - кричал взбешенный Бальтазар. - Ты предлагаешь мне 

продать родного сына, отказаться от Ихтиандра. Или у тебя нет сердца? 

Или ты не человек, а скорпион, тарантул, или тебе совершенно неизвестны 

отцовские чувства! 

- Пять! Пять! Пять! - закричал Ларра, в свою очередь рассердившись. - 

Пять отцовских чувств! Пять сыновей имею! Пять дьяволят всякого размера! 

Пять ртов! Знаю, понимаю, чувствую! Не уйдет и твой от тебя. Наберись 

только терпения и дослушай до конца. 

Бальтазар успокоился. Он поставил бутылку на стол, опустил голову и 

посмотрел на Ларру: 

- Ну, говори! 

- То-то! Сальватор уплатит нам миллион. Это будет приданое твоему 

Ихтиандру. Ну, и мне кое-что перепадет. За хлопоты и авторское право на 

изобретение - какую-нибудь сотню тысяч. Мы с тобой столкуемся. Сальватор 

миллион уплатит. Ручаюсь головой! А как только уплатит... 

- Мы подадим в суд. 

- Еще немножечко терпения. Мы предложим издателям и редакторам самого 

крупного газетного концерна уплатить нам, ну, скажем, тысяч двадцать - 

тридцать - пригодится на мелкие расходы - за наше сообщение о 

сенсационнейшем преступлении. Может быть, нам достанется кое-что из 

секретных сумм тайной полиции. Ведь на таком деле агенты полиции карьеру 

себе могут сделать. Когда мы выжмем из дела Сальватора все, что только 

можно, тогда, пожалуйста, иди в суд, взывай там о своих отцовских 

чувствах, и да поможет тебе сама Фемида доказать свои права и получить в 

отеческие объятия твоего любезного сына. - Ларра залпом выпил стакан 

вина, стукнул бокалом о стол, победоносно посмотрел на Бальтазара. 

- Что скажешь? 

- Я не ем, не сплю ночей. А ты предлагаешь без конца тянуть дело, - 

начал Бальтазар. 

- Да ведь ради чего?.. - прервал его горячо Ларра. - Ради чего? Ради 

миллионов? Мил-ли-онов! Неужели ты перестал понимать? Прожил же ты 

двадцать лет без Ихтиандра. 

- Жил. А теперь... Одним словом, пиши заявление в суд. 

- Он в самом деле перестал соображать! - воскликнул Ларра. - 

Опомнись, очнись, образумься, Бальтазар! Пойми! Миллионы! Деньги! 

Золото! Можно купить все на свете. Лучший табак, автомобиль, двадцать 

шхун, вот эту пулькерию... 

- Пиши прошение в суд, или я обращусь к другому ходатаю, - решительно 

заявил Бальтазар. 

Ларра понял, что возражать дальше бесполезно. Он покачал головой, 

вздохнул, вынул из рыжего портфеля бумагу, сорвал с бокового кармана 

"вечное перо". 

Через несколько минут жалоба в суд на Сальватора, незаконно 

присвоившего и изуродовавшего сына Бальтазара, была написана. 

- В последний раз говорю: одумайся, - сказал Ларра. 

- Давай, - протягивая руку за жалобой, сказал индеец. 

- Подай главному прокурору. Знаешь? - напутствовал клиента Ларра и 

проворчал под нос: 

- Чтоб тебе на лестнице споткнуться и ногу сломать! 

Выходя от прокурора, Бальтазар столкнулся на большой белой лестнице с 

Зуритой. 

- Ты чего сюда ходишь? - спросил Зурита, подозрительно глядя на