...За честь нашей родины я не боюсь... 

А если над нею беда и стряслась, - 

Потомки беду перемогут! 

А. К. Толстой, "Змей Тугарин" 

Пишет Хаджи Рахим: "Рука с трудом повинуется, излагая печальные и в то же время славные страницы..." 

Татарское войско несколькими потоками двинулось из урусутской земли назад в Кипчакские степи. По пути татары захватывали и уничтожали города, грабили и сжигали села, убивали жителей. Были разрушены Торжок, Тверь, Волок, Дмитров и другие города. Татары ничего не жалели, ничего не берегли, не рассчитывая поселиться здесь. Пусть помнят урусуты татарскую грозу!.. 

Кормов не было. Кони исхудали и дохли. Им приходилось идти по размытым, вязким, топким дорогам. Встречные речки раздулись после снежной зимы. Где нельзя было найти бродов, приходилось перебираться вплавь. Ослабевшие кони тонули, не справляясь с быстрым многоводным течением. 

Повсюду по дорогам валялись сани, нагруженные облезлыми шубами, окровавленными одеждами, мешками, набитыми старыми, изношенными сапогами без подошв, тряпками, битой посудой, треснувшими деревянными мисками, пересохшими хомутами и седелками - всем, что попадалось под цепкую татарскую руку. Все это везли отобранные у крестьян лошади. Для огромной прожорливой татарской орды не хватало ни сена, ни зерна. Голодные, тощие, с выпиравшими ребрами кони с трудом тащили сани; на раскатах запрокидывались кверху ногами, не имея сил подняться. Пленные мужики старались поднять коней - кто за хвост, кто за плечи - и плакали, видя, как беспомощно лежат их кормильцы, обессиленные от голодухи. Монголы посвистывали и равнодушно бросали целые обозы. Часть татарских войск задержалась у крепости Козельска, обычно бойкого и шумного сторожевого поста урусутов на границе половецкой степи. 

Над татарскими войсками здесь начальствовал Гуюк-хан. Ему хотелось прославиться громкими победами, но его все время опережали другие военачальники. 

Осада Козельска затянулась. Жители, вооруженные короткими мечами, отчаянно дрались, делали ночные вылазки, убивая отдыхавших татар и смело сбрасывали тех, кто пытался взобраться на крепостные стены. 

Гуюк-хан видел, что татарские отряды проходили мимо, отправляясь в Кипчакские степи. Его воины тяготились трудной осадой, стремясь поскорее уйти из урусутских болот в приволье Дикого поля. Гуюк-хан решил снять осаду. Об этом узнал Бату-хан и сейчас же примчался. Он обложил город тесным кольцом своих "непобедимых". "Бешеные" Субудай-багатура загородили отступление отряду Гуюка и погнали его обратно к стенам Козельска. 

Город принадлежал малолетнему князю Василию. Защитники города бились упорно и резали татар. Захваченные в плен воины говорили: 

- Наш князь - младенец! Мы верные сыны родины и будем драться до последнего. Мы умрем, если нужно, чтобы оставить о себе в мире добрую славу... 

Сорок девять дней стояли татары под Козельском и не могли ничего поделать с мужественными защитниками города. Ни уговоры, ни обещания, ни угрозы не могли поколебать твердости жителей. Наконец под ударами стенобитных машин стены Козельска были проломаны. Горожане пошли в ножи. Они дрались с бешенством отчаяния. Четыре тысячи татар пали в один день. Рядом с ними полегли защитники Козельска. Бату-хан приказал вырезать всех без жалости, не оставив ни жен, ни младенцев. 

- Злой город! - сказал он. - Надо стереть его с лица земли! Если я оставлю без наказания этих дерзких разбойников, - здесь будет тлеть постоянный костер неповиновения и тайных заговоров. Тогда и булгары, и мордва, и Рязань, и Владимир, и прочие сто городов - все начнут точить рогатины, чтобы ударить мне в спину, когда я поведу войска дальше на запад. Пусть знают злобные урусуты, что никто не останется без наказания за сопротивление моей священной власти, утвержденной Великим Потрясателем мира, Чингиз-ханом. Если урусуты хотят жить и дышать - они должны мне почтительно покориться!.. 

Нукеры Бату-хана искали повсюду в пылающем городе маленького князя Василия, но найти его не могли. Некоторые уверяли, что младенец утонул в крови. 

Не задерживаясь более ни на один день, Бату-хан повел войско в Кипчакские степи. 

На месте шумного, людного города Козельска были груды золы и каменных обломков. 

Позади оставалась урусутская земля, покоренная, разгромленная, умирающая... 

- Страна урусутов никогда больше не залечит своих ран, никогда не встанет на ноги! Такова моя воля! - сказал Бату-хан. 

19. ОПЯТЬ СТЕПИ! 

Пишет Хаджи Рахим: "Лучшее благо - немедленное! Высшее счастье человека - иметь юрту на родине близ светлого ручья, а кто без конца скитается по чужим странам, тот погибает без снисхождения!.." 

Монгольское войско непрерывным, широко разлившимся потоком продвигалось на юг через Кипчакские степи. Солнце раскрыло свои бирюзовые дверцы и, ослепительное и горячее, смотрело с небес на широкую равнину, по которой ехали всадники, довольные и веселые, распевая песни, бесконечные и однообразные, как степные дороги. Взлохмаченные истощенные кони жадно тянулись к первым зеленым побегам степной травы. 

Порывы весеннего ветра доносили аромат вереска и полыни, который сменялся острым запахом тления от валявшихся повсюду растерзанных зверями трупов. 

Отлогие увалы сменялись долинами, где еще белели сугробы тающего снега и поблескивали недолговечные весенние озерки. Над ними носились тучами утки, отливающие серебром лебеди и гуси. 

Отряды делали остановки, удаляясь один от другого, выбирая места с лучшими кормами. 

Бату-хан потребовал свежих коней. Покорные половецкие ханы пригнали табуны отборных коней и кобылиц. В одном из табунов находился белоснежный жеребец Акчиан, на котором Бату-хан двинулся в поход. Щадя нежного арабского аргамака, джихангир после взятия Рязани поручил половецким ханам беречь его. Они исполнили Батыеву волю. 

Бату-хан пересел на горячего серебристого Акчиана и с охранной сотней "непобедимых" и небольшой свитой поехал вперед к заранее выбранному месту на берегу степной речки. 

В долине, окруженной старыми курганами, был поставлен золотисто-желтый шатер. Возле него снова появились шатры семи ханских жен.