- Если вы настаиваете. 

- Уверяю вас, другого выхода нет. 

По тому, как баронет нахмурился в ответ на эти слова, я понял, что он обиделся и считает наш отъезд дезертирством. 

- Когда вы думаете выехать? - холодно спросил он. 

- Сразу же после завтрака. Мы доедем на лошадях до Кумби-Треси, но Уотсон оставит вам свои вещи в залог, так что ждите его обратно. Уотсон, напишите записочку Стэплтону, извинитесь, что не можете у них быть. 

- Мне тоже захотелось уехать в Лондон, - сказал баронет. 

- Почему я должен сидеть здесь один? 

- Потому, что вам нельзя покидать свой пост. Потому, что вы дали слово слушаться меня во всем, а теперь я говорю вам: оставайтесь здесь. 

- Хорошо, я останусь. 

- Еще одна просьба. Поезжайте в Меррипит-хаус на лошадях. Отошлите экипаж обратно и скажите Стэплтонам, что домой вы пойдете пешком. 

- Пешком, через болота? 

- Да. 

- Но ведь вы же сами столько раз удерживали меня от этого! 

- А теперь можете идти совершенно спокойно. Я настаиваю на этом только потому, что уверен в вашем мужестве. 

- Хорошо, я так и сделаю. 

- И если вы хоть сколько-нибудь дорожите жизнью, не сворачивайте с тропинки, которая ведет от Меррипит-хаус к Гримпенской дороге, тем более что это ближайший путь к Баскервиль-холлу. 

- Все будет исполнено в точности. 

- Вот и хорошо. А мы постараемся выехать сразу же после завтрака, чтобы попасть в Лондон днем. 

Меня очень удивила эта программа действий, хотя я помнил, как накануне вечером Холмс предупреждал Стэплтона о своем отъезде. Но кто бы мог подумать, что ему придет в голову ехать вместе со мной, да еще в такое время, которое он сам считал критическим! Впрочем, мне не оставалось ничего другого, как беспрекословно повиноваться моему другу, и вскоре мы простились с опечаленным баронетом, а через два часа, отослав шарабан домой, вышли на станционную платформу в Кумби-Треси. Там нас ждал небольшого роста мальчик. 

- Какие будут приказания, сэр? 

- Садись в поезд, Картрайт, и поезжай в Лондон. Как только приедешь, сейчас же дай от моего имени телеграмму сэру Генри Баскервилю. Запроси его, не нашел ли он где-нибудь мою записную книжку, которую я потерял. Если нашел, пусть вышлет ее заказной бандеролью на Бейкер-стрит. 

- Слушаю, сэр. 

- А сейчас узнай в станционной конторе, нет ли там чего на мое имя. 

Мальчик вскоре вернулся с телеграммой. Холмс прочитал ее и протянул мне. Там было написано следующее: 

"Телеграмму получил. Выезжаю ордером на арест. Буду пять сорок. Лестрейд". 

- Это ответ на мою утреннюю. Лестрейд - лучший сыщик-профессионал, нам может понадобиться его помощь... Ну-с, Уотсон, время у нас есть, и я думаю, что сейчас самое время нанести визит вашей знакомой миссис Лауре Лайонс. 

План кампании, составленный Холмсом, прояснялся для меня с каждой минутой. С помощью баронета он убедит Стэплтона, что нас нет здесь, а на самом деле мы вернемся к тому времени, когда наша помощь будет больше всего нужна. Если сэр Генри упомянет о телеграмме, полученной от Холмса из Лондона, это рассеет последние подозрения Стэплтона. И я уже видел мысленно, как наши сети все туже и туже стягиваются вокруг зубастой щуки. 

Миссис Лаура Лайонс сидела у себя в рабочей комнате. Шерлок Холмс приступил к разговору с такой прямотой и откровенностью, что у нее широко открылись глаза от изумления. 

- Я расследую обстоятельства смерти сэра Чарльза Баскервиля, - начал он. - Мой друг, доктор Уотсон, передал мне все, что вы ему сообщили в связи с этим и о чем предпочли умолчать. 

- О чем же я умолчала? - дерзко спросила она. 

- Вы признались, что вызывали сэра Чарльза к калитке к десяти часам вечера. Как мы знаем, он умер именно в тот час и на том самом месте. Вы умолчали о связи, существующей между этими двумя фактами. 

- Между ними не существует никакой связи. 

- В таком случае совпадение получилось поистине поразительное. Но я думаю, что в конце концов мы эту связь установим. Я буду с вами совершенно откровенен, миссис Лайонс. Речь идет об убийстве, а улики по этому делу таковы, что под следствием может оказаться не только ваш друг, мистер Стэплтон, но и его жена. 

Миссис Лайонс вскочила с кресла: 

- Его жена! 

- Это уже ни для кого не тайна. Особа, которую он выдает за свою сестру, на самом деле его жена. 

Миссис Лайонс опустилась в кресло и с такой силой впилась пальцами в его ручки, что ногти у нее побелели. 

- Его жена! Его жена... Но ведь он холостяк! 

Шерлок Холмс пожал плечами. 

- Докажите мне это! Докажите! И если сможете... - Яростный блеск ее глаз говорил лучше всяких слов. 

- За доказательствами дело не станет, - сказал Шерлок Холмс, вынимая из кармана какие-то бумаги. - Вот фотография этой супружеской четы, снятая четыре года назад в Йорке. На обороте надпись: "М-р и м-с Ванделер", но вы, конечно, узнаете и его и эту женщину, если вам приходилось встречаться с ней. Дальше - три документа, подписанные людьми, заслуживающими всяческого доверия. Это описание мистера и миссис Ванделер, которые содержали некогда частную школу "Сент-Оливер". Прочтите их, и у вас не останется ни малейших сомнений в том, что это действительно знакомые вам люди. 

Миссис Лайонс мельком просмотрела лежавшие перед ней бумаги и перевела взгляд на нас. Отчаяние превратило ее лицо в неподвижную маску. 

- Мистер Холмс, - сказала она, - этот негодяй обещал жениться на мне, если я получу развод. Значит, нельзя верить ни одному его слову? Значит, он все время обманывал меня? Но зачем? Зачем? Я думала, что он печется только обо мне. А выходит, я была орудием в его руках. Чего ради хранить верность человеку, который так лжет? Чего ради выгораживать его? Пусть поплатится за свое злодейство! Спрашивайте меня о чем угодно, я ничего не утаю. В одном клянусь вам: когда я писала то письмо, мне и не снилось, что это погубит сэра Чарльза, моего лучшего друга! 

- Я верю каждому вашему слову, сударыня, - сказал Шерлок Холмс. - Вам, вероятно, очень тяжело рассказывать об этом. Давайте сделаем так: я буду говорить сам и, если ошибусь в чем-нибудь существенном, вы меня поправите. Письмо было написано по наущению Стэплтона?